Серии Дэрина Моргана в «Секретных материалах» – это всегда событие, и его новый эпизод не стал исключением, далее я расскажу почему – мы поговорим с самим Морганом, не без спойлеров, как только у меня сработает эффект Менгеле по поводу эффекта Манделы…

«Забытое искусство испарин на лбу» (The Lost Art Of Forehead Sweat) – лишь седьмая серия «Секретных материалов», сценарий к которой был написан Морганом, что является половиной от его общего вклада в телевидение за всю карьеру, которая началась в середине 90-х. Он не отличается продуктивностью, но когда пишет, в особенности такие серии, как «Последний приют Клайда Брукмана» (Clyde Bruckman’s Final Repose) или «Из ближнего космоса» Хосе Чанга» (Jose Chung’s “From Outer Space”), это всегда вызывают бурное обсуждение, потому что это отличные серии, их продуманность и художественный замысел – то, чему многие ТВ сценаристы могут у него поучиться (только Винс Гиллиган мог бы составить ему конкуренцию в данном вопросе).

«Забытое искусство испарин на лбу» вписывается в шаблоны наиболее знаменитых в 90-е гг. творений Моргана, равно как и «Малдер и Скалли встречают оборотня», самая яркая из серий сезона 2016 года.Сначала эта серия воспринимается, как пародия на сериал в целом – в первой же сцене мы видим Малдера в костюме снежного человека, а бОльшая часть повествования ведётся от лица Реджи (в исполнении Брайана Хаски), который утверждает, что является забытым третьим членом отдела «Секретных материалов», при этом Хаски намеренно аляповато вставили в кадры нескольких старых серий. Но затем ты понимаешь, что это драма, потому что разговор заходит об Америке, где теории заговоров стали сильно отличаться от тех, что были в лучшие годы Малдера, и где Президент, не стесняясь, вступает в открытое противостояние с ФБР и публично говорит очевидную ложь.

К тому моменту, как Малдер встречается с главным отрицательным героем Доктором Они [1] (его сыграл Стюарт Марголин, обладатель премии «Эмми» за сериал «Досье детектива Рокфорда»(Rockford Files), он узнаёт достаточно для того, чтобы задуматься над тем, что представляют из себя «Секретные материалы» в 2018 году, как отдел ФБР, а зрители, в свою очередь, достаточно для того, чтобы задуматься, каково сейчас место сериала в реальной жизни. Здесь есть и смешные, и грустные моменты, а также воздаётся трогательная дань уважения любимому сериалу Малдера- «Сумеречной зоне» (Twilight Zone).

Ранее я общался с Морганом по поводу того, что послужило вдохновением для этой серии, почему для него по-прежнему после стольких лет сложно писать сценарии, вписываются ли его работы в общую канву сериала и многое другое.

Алан Сэпинуолл (далее АС): Вы помните, какую серию «Сумеречной зоны» посмотрели самой первой?

Дэрин Морган (далее ДМ): Да, помню. Я пересматривал её в эти выходные, сам не знаю почему. Это была серия «Джунгли» (The Jungle), её нельзя отнести к лучшим, но, тем не менее, она была первой, которую я посмотрел.

АС: Сериал в целом явно произвёл на Вас впечатление. Можно ли было назвать Вас его поклонником?

ДМ: Да, «Сумеречная зона» была моими «Секретными материалами». Некоторые люди относятся к «Секретным материалам» примерно так, как я относился к «Сумеречной зоне».

АС: Вы думали до недавнего времени о том, чтобы объединить эти два сериала?

ДМ: Нет, не думал. Одной из причин, по которой Род Стерлинг сделал этот сериал, было то, что его сценарии для других сериалов содержали политические послания, которые подвергались цензуре, и он подумал, что если сделать научно-фантастический сериал, то некоторые политические истории можно будет туда включить, не опасаясь её. И, по причине того, что в этой серии у меня присутствуют некоторые политические моменты, я решил некоторым образом выказать дань уважения этому сериалу, ведь я в каком-то смысле оказался в похожей ситуации.

АС: Ваша серия, несомненно, самая «политическая» из всех, что я видел в этом сезоне, но в других также есть некоторые отсылки к проблемам Президента Трампа с ФБР и другими творящимися вещами. Когда вы все вернулись к созданию сериала, насколько часто обсуждался текущий политический ландшафт Америки?

ДМ: Да, мы много говорили об этом в свободное от работы время, в некоторых сюжетах это проявлялось, в некоторых нет. Я лично чувствовал, что если мы снова будем делать сериал, то этим вопросом надо будет заняться. Когда мы в прошлый раз вернулись, я посмотрел на прошлое нашего сериала, на то, что он значил, и задумался над всем этим. Единственной для меня причиной что-то сделать на этот раз была возможность высказать своё мнение по поводу творящихся сейчас событий. Основной идеей было то, что у нас есть сериал, слоганом которого является «Истина где-то там». У нынешнего президента отношения с истиной, мягко говоря, немного двусмысленные. Этот вопрос нужно было как-то поднять. И я заработал с полной отдачей. Остальные делали то, что им хотелось.

АС: Серия в целом и сцена со Стюартом Марголином в частности приводят довольно весомый аргумент в пользу того, что время Фокса Малдера прошло, если во власти находятся люди типа Дональда Трампа, которые считают нормальным врать в открытую, не извиняясь за то, что они делают, даже не пытаясь как-то это скрыть. Что Вы думаете об этом? Если ли место для таких парней, как Малдер, в современной популярной культуре?

ДМ: Если быть честным, то я не знаю. Если Малдер обнаружит где-то там ту самую истину, какой бы она ни была, и она не совпадёт с политической позицией Трампа, кто-нибудь в неё поверит? Понимаете, о чём я? Мы сейчас в таком состоянии, когда люди просто отказываются верить в то, что не совпадает с их политической позицией. Я не знаю, к чему это в итоге приведёт. Я никогда до конца не понимал, в чём именно заключается та самая истина, которую ищет Малдер, но, как я уже говорил, если он её найдёт, я не знаю, что он сейчас с ней будет делать. Что вы с ней можете сделать? Куда вы пойдёте?

АС: Есть по-настоящему сильная реплика в этой серии, когда Малдер говорит, что потерял интерес к теориям заговора с того момента, как пошли разговоры о месте рождения президента США[2]. Самая идея теорий заговора сейчас имеет другое значение и понимание по сравнению с 1994 годом.

ДМ: Да. Я ещё не делал серий, посвящённых заговорам. Сейчас хороший момент для того, чтобы это исправить. Раньше Малдера считали чокнутым, но он вполне может считаться нормальным по сравнению со многими нынешними людьми, которые могли бы быть его начальниками, или по сравнению с президентом. Звучит забавно, но это так. Малдер бы никогда не поверил в… господи, да сами возьмите любые современные теории заговоров, например, касательно отца Теда Круза [3] или трагедии в Ньютауне [4], что это операция спецслужб, и прочую ахинею. Малдер бы никогда на такое не купился. Но другие люди покупаются. И что делать парням типа Малдера?

АС: Ваша серия для предыдущего сезона была изначально написана для «Ночного охотника» (Night Stalker), и Вы её просто переделали. Эту же пришлось писать с чистого листа. Насколько отличалось написание абсолютно нового материала для Малдера и Скалли спустя столько лет?

ДМ: Честно говоря, не так уж и сильно отличалось. Для меня это всегда тяжело. Не знаю почему. Даже над адаптацией старого сценария всё равно пришлось попотеть. Это было тяжело как тогда, так и сейчас. Я не знаю почему. Сами сюжеты я знаю, казалось бы, они не сложные, и не должны отнимать много времени. Просто приходится иметь дело с очень многими вещами, когда делаешь такого рода отдельные серии. Это всегда сложно. Это касается не только меня, любому сценаристу, работавшему над сериалом, приходилось нелегко в таких ситуациях. Не знаю, почему так происходит, но вот так оно есть. Между прошлыми сериями и этой не такая уж и большая разница, но количество проблем одно и то же.

АС: Что было самым трудным на этот раз?

ДМ: Ох. Ничего на ум не приходит. Хотя вот, у меня были трудности с тем, как плавно подвести к сцене с Доктором Они, потому что кажется, что это будет легко, но когда ты к ней подходишь, то начинаешь думать: «Чёрт побери, как мне объяснить, что я делаю? На четырёх страницах?» Это в каком-то смысле тяжело. Хороший вопрос, но тут скорее всё вместе сложилось. Очень долго я не знал, как сделать вступление к серии. Я еле осилил половину, а затем мне пришло в голову: «Так у нас же серия «Сумеречной зоны». После того, как я это понял, всё пошло намного легче, писать стало легче. Но я очень долго не знал вообще, каким будет вступление.

АС: От многих Ваших серий остаётся иное впечатление, чем от того, что обычно бывает в сериале. Я всегда задавал себе вопрос, не считаете ли Вы серии типа «Хосе Чанга» или «Клайда Брукмана» существующими в некой иной реальности, чем сериал в целом? То есть, если бы мы встретились в какой-либо из серий с Малдером и Скалли и спросили их: «Эй, помнишь, как вы познакомились с Клайдом Брукманом?» Вспомнили бы они это? Вы когда-нибудь об этом думали, обсуждали с Крисом или кем-либо другим?

ДМ: Я никогда это не обсуждал. Я лично не считаю, что они стоят отдельно от сериала в целом. Это часть общей мозаики. Я знаю, что некоторые считают мои серии пародией на сериал или же просто комедийной расслабухой. Но я не думаю, что у них такая роль. Я считаю, что это часть сериала, один из его аспектов. Я не отделяю себя от сериала.

АС: Я не знаю, как можно смотреть эти серии и считать их комедийной расслабухой. Они весёлые, но в то же время и трагические.

ДМ: Да, верно. Некоторые считают их балластом, «нейтрализатором вкуса» или глотком свежего воздуха перед другими серьёзными сериями. Некоторые поклонники смотрят на них именно так. Я ничего не могу с этим поделать.

АС: Позвольте полюбопытствовать: сначала Вы сделали несколько более традиционных серий, а с какого момента начали смотреть на сериал, так как смотрите сейчас? Или же это просто Ваш способ рассказывать подобные истории в мире «Секретных материалов»?

ДМ: Ну, я думаю, что всегда так на него смотрел. Дело в том, что, как Вы сказали в предыдущем вопросе, мои серии очень отличаются от нормальных или обычных серий, это понятно, и я с этим не спорю. Но, на мой взгляд, все мои серии отличаются друг от друга, хоть и обладают схожей тональностью, ведь сделаны они по-разному. Я чувствую,что пытаюсь начать рассказывать некую историю, но после этого сама история начинает диктовать тебе, как её нужно рассказывать. «Клайд Брукман» – это история о мужике, жизнь которого в каком-то смысле поглощена смертью. Хоть это и комедия, но, на мой взгляд, у неё более мрачная, депрессивная тональность, в то время как «Оборотень» или нынешняя серия более дурашливые, если можно так сказать. То есть сам тип истории, которую вы рассказываете, в каком-то смысле диктует вам как её рассказывать.

Для меня это всегда было самым приятным моментом в работе над сериалом. Тебе не нужно делать серию, которая похожа на все остальные. Я знаю, что некоторых зрителей это бесит, поскольку сейчас все только и делают, что снимают сериалы, и всем хочется предвидеть, какой будет следующая серия, а не ожидать поворота сюжета, хочется, чтобы всё было как в предыдущих сериях. Я видел такие сериалы, понимаю, почему они нравятся людям, я сам их смотрю. Но если говорить о написании сценариев, то от таких сериалов можно с ума сойти.

АМ: Итак, Вы считаете, что это всё часть основной канвы сериала, и это мне нравится, а не могли бы Вы сказать, например, что означает в «Клайде Брукмане» та будоражащая всех фраза, что Скалли бессмертна? Вы или Крис ждёте, чтобы каким-то образом обыграть это в дальнейшем, на каком-либо из этапов развития сериала?

ДМ: Нет. Ни в коем случае. Я написал это как шутку. Это просто дружеский жест со стороны персонажа к Скалли. Я думаю, после моего ухода Винса Гиллигана зацепила идея сделать серию про человека, который бессмертен или типа того. И каким-то образом он передаёт это Скалли. Это одна из странных вещей, с которыми ты сталкиваешься при работе над ТВ сериалами. После того, как ты уходишь или даже остаёшься, твоя история начинает жить своей жизнью, и ты не можешь это контролировать. Нужно просто смириться с этим. Я в своё время использовал аналогию, что можно предположить, будто Малдер на самом деле серийный убийца. И тогда люди начнут вспоминать, возвращаться к прошлым сериям, пересматривать их и находить зацепки к этой версии. Это полностью изменит суть серий, несмотря на то, что когда мы делали эти серии, мы совершенно не учитывали, что Малдер окажется серийным убийцей. Это одна из тех странностей, которые есть на телевидении. История со временем может меняться, и ты не можешь здесь ничего сделать.

АМ: То есть, если кто-то однажды решит: «Я сделаю серию с Реджи», то это как раз тот случай, когда нужно просто с этим смириться?

ДМ: Да, а что вы можете сделать? Что мне тут делать? Побить этого человека? Понимаете о чём я? Это не мой сериал, и если кто-то решит взять идею и развить её, что я могу сделать?

[1] Вообще имена и фамилии не переводятся, т.е. фамилия доктора должна быть Вей, а не Они. Но в данном случае имеет место игра слов, когда Реджи постоянно говорит “they” («они»), намекая на некие тёмные силы, повинные в том, что с ним произошло, Малдер спрашивает, кто такие «они», и Реджи показывает видео с доктором по фамилии They.

[2] Имеется в виду Барак Обама, вокруг гражданства которого, начиная с 2008 г. (выдвижение в кандидаты на пост Президента США), появилось множество теорий заговора. Сторонники этих теорий утверждают, что Обама не является урождённым гражданином США, следовательно, по Конституции не может быть Президентом. Подробнее тут (на английском).

[3] Тед Круз – американский политик, кандидат в Президенты США в 2016 г. Его отец, Рафаэль Круз, якобы был запечатлён на нескольких фотографиях вместе сЛи Харви Освальдом в 1963 г. до убийства Джона Кеннеди. Подробнее тут.

[4] Массовое убийство 14 декабря 2012 г. в расположенной в Ньютаунешколе Сэнди-Хук. 20-летний Адам Лэнза застрелил 28 человек, из них 20 детей и покончил жизнь самоубийством. Подробнее тут . Есть несколько теорий заговора, например, некоторые говорят, что за происшествием стоит правительство США, имеющее целью ужесточить законы об оружии. Другие говорят, что происшествия вообще не было, либо стрелков было больше. Подробнее тут (на английском).

Алан Сэпинуолл, 24 января 2018 г.

Перевод Britva