Вышедший на прошлой неделе восьмой эпизод 11 сезона, “Фамильяр” (“Familiar”), снят в духе и стилистике добротного фильма ужасов: здесь имеются ведьмы, колдовство, детоубийства и, пожалуй, самые жуткие персонажи детских праздников со времён “печально известного” Джона Уэйна Гейси – младшего (Прим. Американский серийный убийца, жертвами которого стали 33 молодых человека, в том числе несколько подростков; также известен как “убийца-клоун” (Killer Clown), стал прототипом клоуна Пеннивайза в романе Стивена Кинга “Оно”). Но давайте сознаемся, нам почти также жутко осознавать, что до финала сезона осталось посмотреть всего 2 эпизода – и, возможно, без всякой надежды на продолжение.

Мы побеседовали с Бенджамином Ван Алленом, написавшим “Фамильяр” и ставшим в этом сезоне штатным сценаристом сериала. Он поведал нам “леденящие душу” подробности того, как “рождались” мистер Улыбка и “инфернальные Телепузики” (Bibble-Tiggles), и рассказал о том, как удачно вписывается в этот эпизод Уильям. А ещё Бенджамин Ван Аллен чуть приоткрыл завесу тайны над тем, что нам с замиранием сердца предстоит увидеть в финальных эпизодах нынешнего сезона.

Что только ни происходит в этом эпизоде: перед взором изумлённого зрителя появляются ведьмы, растлитель малолетних, адские гончие, жуткие персонажи детских шоу… Что конкретно подвигло Вас на создание всей этой “крипоты”?

Бенджамин Ван Аллен (далее – БВА): На меня всегда наводили ужас такие, например, персонажи детских телепрограмм, как Телепузики (Teletubbies). А ещё одно увиденное мною детское шоу, которое в какой-то мере вдохновило меня на создание “инфернальных Телепузиков”(Bibble-Tiggles), как мы окрестили их в “Секретных материалах”, называется “Бубы” (“Boohbahs”). И большинство детских телепрограмм, подобно упомянутым, таковы, что когда смотришь их, в голове у тебя крутится мысль: “Боже ж ты мой! Как я могу позволить своему ребёнку смотреть подобное? Это же просто жуть жуткая”. Если уж совсем по-простому, то детские шоу меня всегда, что называется “вымораживали”. И мне, на самом деле, хотелось сделать эпизод в духе классических “Секретных материалов”. А этот эпизод – классический “монстр недели”, но не во всех эпизодах подобного толка фактически присутствует монстр. И мне, действительно, хотелось, чтобы “монстр” этого эпизода был узнаваемым. Вот так и возникла идея придумать парня по прозвищу Мистер Улыбка. Чтобы добиться атмосферы классических эпизодов сериала, мне непременно нужно было перенести действие этого эпизода в маленький захолустный городишко. А ещё мне крайне важно было начать эпизод в этом городке, показав именно Малдера и Скалли, и закончить тем же. Как бы сильно я ни любил канон “Секретных материалов”, у меня не было никакого желания показывать в этом эпизоде офис “самых нежеланных агентов” и вводить Скиннера. Словом, я всего лишь хотел получить на выходе классического “монстра недели”, никак не связанного с основной “мифологией” сериала.

Мистер Улыбка и эти ваши “инфернальные Телепузики” получились дико страшными.

БВА: Супер! Как я рад это слышать! То, что доктор прописал!

Я смотрела и никак не могла взять в толк, почему этих родителей не взяли под стражу за то, что они позволяли своим детям смотреть эту дрянь.

БВА: Если Вы как-нибудь ради разнообразия глянете парочку детских телепередач, которые транслируются сейчас по TV, Вы, без сомнения, заметите, что все они слегка “того”.

О, я заметила, это точно!

БВА: Я тут недавно посмотрел ещё одну такую передачу “Йоу Габба Габба!” (“Yo Gabba Gabba”). И скажу я Вам, она такая же жуткая.

Ага, но я всё-таки питаю особо нежные чувства к шоу “Йоу Габба Габба!”, потому что режиссёром и автором сценария здесь выступил Кристиан Джейкобс, лидер панк-рок-группы “The Aquabats” (Прим. на русский язык название группы переводится как “водные летучие мыши”: коллектив известен своим комичным образом – музыканты проводят свои концерты в костюмах супергероев, уверяя, что делают пародии на различных героев комиксов и фильмов. Интересно, что помимо музыкантов в концертах, как правило, участвуют и актёры, одетые в костюмы злодеев и монстров).

БВА: На создание Мистера Улыбки меня, на самом деле, вдохновило уже давнишнее британское шоу для детей о загадках под названием “Головоломка” (“Jigsaw”). Главный герой этого шоу – Мистер Нозебонк (“Носомтюк” (Noseybonk) – мим с маниакальным оскалом и огромным фаллическим носом). Он чем-то очень отдалённо напоминает Мистера Улыбку, поэтому придумывая своего “жутика” для эпизода, я взял за основу персонаж из “Головоломки”. Итак, Мистер Нозебонк стал отправной точкой для создания образа персонажа из нынешнего эпизода, однако мы приложили все усилия, чтобы сделать Мистера Улыбку “своим”, особенным, ни на кого не похожим персонажем. А еще меня, честно говоря, мучают смутные сомнения: а мог ли Мистер Нозебонк стать единственным источником вдохновения для создания нашего героя?  Подозреваю, что в случае с моим вдохновением не обошлось и без “милейшего” героя по имени Джон Крамер из небезызвестной серии хорроров  “Пила”.

А почему Вы решили, что сюжет эпизода будет разворачиваться на фоне истории о ведьме и колдовстве, а не сконцентрировались исключительно на “пугающих” особенностях детских шоу?

БВА: Обдумывая этот эпизод, я сначала озаботился тем, каким будет его трейлер. Затем мне каким-то образом надо было добиться того, чтобы он был понятен зрителю. Я попытался наделить этих персонажей некой легендой, личной историей, найти способ, как “оживить” их и сделать по-настоящему опасными. Я, правда, обожаю вести всяческие научные изыскания и серьёзно увлекаюсь историей. И я начал основательно заниматься изучением духов. Сам я из Массачусетса, поэтому мне очень хотелось сделать местом действия Новую Англию. (Прим. Новая Англия – регион на северо-востоке США, включающий в себя, наряду с прочими, и штат Массачусетс. Граничит с Атлантическим океаном, Канадой и штатом Нью-Йорк. Здесь располагались одни из самых ранних поселений в Северной Америке).  Активно интересуясь различными духами, я совершенно случайно наткнулся на материал о фамильярах, начал читать, и вдруг пазл сложился. Прибавьте к этому то, что я люблю всякое колдовство и магические “штучки”.

Всё время просмотра эпизода меня не покидало ощущение, что над расследованием, которое ведут Малдер и Скалли, незримо и мощно нависла тень их сына Уильяма, поскольку оно непосредственно касается трагической гибели двух детей. Однако Уильям никоим образом напрямую не упоминается в этом эпизоде. Каков был здесь Ваш замысел?

БВА: Думаю, что здесь скорее вмешался счастливый случай. Начиная работу над этим сезоном, мы знали, что Уильяму будет отведено в нём значительное место, потому что присутствие этой сюжетной линии было схематично обозначено уже в конце прошлого сезона. Сейчас по ТВ можно увидеть такое, что убийство взрослого и даже в какой-то степени убийство подростка … не произведут на зрителя столько же сильного эмоционального воздействия, как убийство невинного дитя. Мне хотелось, чтобы у зрителя был мороз по коже от просмотра этого эпизода, поэтому я и принял решение сделать именно детей – жертвами жестоких убийств. Но вы совершенно правы. Не думаю, правда, что разрабатывая этот сюжет, я подсознательно имел в виду Уильяма, но его тень и так незримо витает над всем нынешним сезоном, это точно. Вы совершенно правы, делая подобное утверждение.

В этом эпизоде Малдер несколько раз упоминает, что всё происходящее – “охота на ведьм”. Эти слова следует отнести к буквальной охоте и преследованию ведьм в прежние времена или же здесь содержится скрытая отсылка к текущим событиям (охота на инакомыслящих)?

БВА: По всей видимости, и то, и другое. Думаю, то, с чем я “играл” в этом эпизоде – и каждый волен теперь прочесть в нём то, что считает нужным, – это такое присутствующее  нынче в Интернете стадное чувство, какой бы модной и животрепещущей темы или вопроса оно ни касалось. И моей вины в этом не меньше, чем у всех остальных. Вы, к примеру, читаете статьи в Твиттере, но на деле это больше напоминает “культуру заголовков”. Ведь Вы делаете ретвитт, часто даже не прочитывая статьи. А чуть позже, перескакивая, как бешеный заяц, с твитта на твитт, Вы вдруг натыкаетесь на иное мнение по данному вопросу и без колебаний нападаете на выразителей альтернативной точки зрения, даже не попытавшись повнимательнее присмотреться к фактам. Как я уже сказал, в подобном положении вещей я виновен наравне с остальными, но направление, которое принимает и в котором двигается в данный момент наша культура, действительно опасно. Даже не знаю, какие меры можно принять в этой связи, поскольку социальные сети объединили уже так много людей, наделив всех вместе и каждого в отдельности своим собственным голосом. И процесс этот поражает многообразием своих проявлений: от незначительных нападений на конкретных людей до целых культур, которые по разным причинам становятся мишенью для таких “атак”.

Я читал книгу, где рассказывалось о четырёх или пяти крупнейших охотах на ведьм в мировой истории. Было то, что можно отнести к так называемым “изначальным” преследованиям ведьм; затем на арене появился Маккартизм (Прим. (McCarthyism – по фамилии американского конгрессмена Джозефа Рэймонда Маккарти) – американское политическое течение в период с 1950 по 1957 годы, направленное против либеральных, “антиамерикански настроенных” деятелей и организаций США, сопровождалось обострением антикоммунистических настроений и политическими репрессиями; маккартизм отличает политический экстремизм, нетерпимость к инакомыслию и “охота на ведьм”); после было повальное увлечение сатанизмом в 1990е гг. [Прим.ред. “Сатанинская паника” достигла своего апогея в 1980е гг.] (Прим. “Сатанинская паника” (Satanic panic) – социальный феномен 1980х гг., который заключался в распространившейся по США массовой истерии относительно существования масштабного сатанинского заговора (Satanic Ritual Abuse – “сатанинского ритуального насилия”) с совершением ритуальных убийств людей и десятками тысяч жертв); и наконец Исламофобия дня сегодняшнего. Но я считаю, что под воздействием социальных сетей всё превращается в одну большую охоту на ведьм. Независимо от того, насколько справедливо подвергаются преследованию те или иные люди, мне, правда, кажется, что та культура, в которой мы сейчас существуем, со всеми этими соцсетями и им подобным, крайне опасна. Маргарет Этвуд написала чудесную статью об отказе от надлежащего отправления правосудия. Сейчас это весьма непростая тема для обсуждения в обществе, но я уверен, именно ей  каждый из нас должен уделить, в конечном счёте, особое внимание.

Вы также обратились к этой проблеме в сцене, где жители городка, повинуясь инстинкту толпы, вершат самосуд: идут на убийство сексуального преступника.

БВА: О да, разумеется. Он не был хорошим парнем, но он не совершал этих убийств!

Вы вошли в постоянный авторский коллектив сериала. Не могли бы Вы рассказать нам об эволюции того, что, по всей видимости, имеет все шансы стать финальным сезоном “Секретных материалов”?

БВА: “Секретные материалы” – отнюдь не шоу в привычном нам понимании с более или менее традиционной работой команды сценаристов. Традиционная сценарная комната функционирует так: к команде сценаристов может присоединиться любой желающий и выразить свои мысли относительно дальнейших направлений развития шоу, затем каждый может поучаствовать в подробном, “по косточкам” разборе каждого эпизода здесь же, в команде. К “Секретным материалам” подобная схема никогда не была приложима. Но мы немного попытались применить её в этом сезоне. Мы закрепили за членами нашей команды авторство конкретных эпизодов, утвердили их количество для указанных сценаристов. Каждый сценарист получил возможность предложить свои идеи и получил от остальных замечания и предложения по этому поводу. Но далее, в отличие от работы традиционной, классической сценарной комнаты, мы каждый сам по себе приступили к работе над своим эпизодом, в одиночку сконструировав его сюжет. Когда же был готов черновой вариант сценария всего эпизода, мы вновь могли собраться вместе.

Словом, когда я подготовил свой набросок, я встретился с остальными сценаристами, показал им мои идеи и выслушал их комментарии и пожелания относительно того, как можно немного перестроить и “улучшить” мой эпизод. Затем мы, наконец, пришли к консенсусу относительно его структуры и наполнения, и я мог приступать к окончательному оформлению сценария моего эпизода теперь уже без посторонней помощи. На откуп Крису [Картеру, создатель сериала] была отдана вся “мифология”, особенно, если говорить о 10 и 11 сезоне. В ходе наших с ним бесед он высказывал свои идеи относительно направления развития “мифологии” в сериале. Мы же дали ему свои комментарии от услышанного. Надо заметить, Крис в значительной степени прислушался к ним.

Хоть намекните, пусть даже очень-очень туманно, чего нам стоит ожидать от финальных эпизодов 11 сезона.

БВА: Думаю, Вас действительно порадует предпоследний эпизод. Я не собираюсь раскрывать все карты, скажу только: он очень тёмный, таинственный, да и просто прелюбопытнейшее зрелище, это уж точно. Что же до самого последнего эпизода, то мне удалось увидеть его лишь на этапе монтажа, но я думаю, что это что-то потрясающее. Он пощекочет нервы, скажу я Вам. И, если уж начистоту, то я, разумеется, читал его сценарий и работал над нашим шоу весь 11 сезон, и всё равно меня словно переклинило, когда я это увидел.  Словом, я думаю, Вас ожидает при просмотре вихрь самых разнообразных эмоций.

Как считаете, иксфилы будут довольны?

БВА: (смеётся) О, обещаю, они испытают всю гамму чувств! Невозможно угодить всем. Однажды, много лет назад, когда я только начинал работать в команде сериала, Крис сказал мне: “Когда ты создаёшь нечто, становящееся столь же значимым и столь же глобальным явлением, как это случилось с “Секретными материалами”, твоё детище начинает жить своей собственной жизнью и более тебе не принадлежит. Теперь оно целиком и полностью принадлежит поклонникам”. А поклонников у Секретных материалов, как Вы знаете, миллионы, и у каждого из них будет на этот счёт своё собственное мнение. Лично я считаю, что это просто потрясающий эпизод.

Интервью брала Элис Вэкс

Перевод Ольги Николаевой